Валентина Николаева. Стихи

Продолжаем знакомство с Валентиной Борисовной НИКОЛАЕВОЙ. Сегодня в десятом томе «Хрестоматии» вам откроется волшебный мир её поэзии. Специально для нашего «ОК-журнала» Валентина Борисовна предоставила свои великолепные стихи, которые вы, возможно, ещё не читали. Но вначале немного критики.

Анатолий Объедков:

Валентина Борисовна активно участвует в жизни Новгородской писательской организации, подготавливает и проводит литературные встречи, выступает на них сама. По мере сил тянет она свою ниточку в поэзии. Она может писать вполне «крепкие» стихи. Внутренний мир Валентины Борисовны довольно сложный. Тому подтверждением может служить публикация поэмы «Искатель», в журнале Новгород литературный №1 за 2015 год. Можно соглашаться или нет с её трактовкой человеческой души, с её пониманием Бога, но, с точки зрения поэзии, я вижу вдумчивую работу над словом: «И каждый был жестоко ввергнут в пучину горя и тоски…». Или: «Галактической шарманки крутится наш млечный диск…» - по моему, неплохо сказано!

Пожелаем же Валентине Борисовне здоровья и новых творческих успехов.

Валентина Николаева. Стихи

ИСКАТЕЛЬ

I.

ПРИШЕСТВИЕ

Душою, воспалённой с детства,

Об истине ты возмечтал.

Дар поэтический в наследство

Тебе казался слишком мал.

От горьких дум не запереться.

Ты жизнь постичь хотел давно,

Не находя другого средства,

Хотя бы в образах кино.

II.

ДЕЯНИЯ

О Мире мучась сладкой болью,

Вздохнуть артистам не давал,

Их заставляя харкать кровью,

И это камерой снимал.

Дыша одним Мирским страданьем,

Рвал лёгкие себе и им,

Неотвратимым наказаньем,

Тоской Вселенскою томим.

Как печенег упрямый,

властно,

Жестоко ты их Мир кроил.

И денно-нощно и всечасно

Твердя: Люби, как Он любил.

И приходило совершенье.

Артисты были в тот момент

Для торжества и озаренья

Живой, ужасный инструмент.

III.

ИСХОД

Наивно думал глупый мальчик,

Не угадав, что это ложь:

Отдай всё, что на свете жальче,

И Душу и весь Мир спасёшь.

В пылу страстей и заблужденья,

Чтоб сохранить весь Мир людской,

Ты сам, отбросив чушь сомненья,

Сжёг самовластно, страшно, – свой.

Забыл: Мир близкого развёрнут,

А связи нежны и тонк`и.

И каждый был жестоко ввергнут

В пучину горя и тоски.

IV.

ПОКАЯНИЕ

За покаянье, как бы долог

И страшен ни был горький грех,

Прощён и принят, так он дорог

Для Бога каждый человек.

Не знаю, понял ты до Часу,

Иль жертвою гордясь своей,

Навек ушёл от нас, ни разу

Душой не пожалев о ней.

Постиг ли истину за жертву,

Или отринут был навек;

Или другой судьбе подвергнут,

Что знать не может человек.

V.

СПАСЕНИЕ

О, где б ты ни был в дальних сферах,

Добро, Любовь, что здесь живут,

С Надеждой говорю и Верой:

Пусть там они тебя найдут.

И, так желанное спасенье,

И к свету вышний перелёт,

Любовью одолев смятенье,

Твоя Душа пусть обретёт.

ТАЙНЫ КОСМОСА

Сумасшедший бред морзянки,

Лёг на волны странный писк.

Галактической шарманки

Крутится наш Млечный диск.

Рвёшься, Космос, к нам в сознанье,

Твой немолкнущий ритон

Под Вселенское влиянье

Новый нам настроит тон.

Тайну ль строгую нам хочешь

Звёздным кодом разгадать,

Наперёд ли что пророчишь,

Да боишься в руки дать?

МУЗЫКА

Нет, не отдам я этот вечер

За самый распрекрасный день.

Дождь равнодушно жемчуг мечет,

Склоняя ивы набекрень.

Но белый свет струится с неба,

Тень скромно прячется в кусты.

Задумчиво всплакнула Геба,

Дневные умягчив черты.

А зелень мокрого газона

Всегда прекрасна и пышна.

И звук далёкого дозвона…

Иль это музыка слышна?

СНЕЖНЫЙ СВЕТ

И снова снег, и свет, и свежесть,

И затаённая печаль,

И тонкая пейзажна нежность –

Седого времени печать.

На белом тушью прочертило,

За снегом медленно скользя,

Иль кистью лёгкой побелило –

Разнять, понять уже нельзя.

ТЫ – ЖИЗНЬ И ЛЮБОВЬ

На Мойке, у парапета,

К решётке спиной прислонясь,

С холодного злого рассвета

Стояла. Заря занялась.

И знала всё с пятого класса:

Он выйдет сейчас из ворот

И спросит о чём-то Данзаса,

И скажет тихонько: «вперёд».

За что же столь неотвратимо!..

Но, может быть, как-то смогу –

И пуля прокатится мимо,

Дантес проморгает в снегу?..

Зацокали звонко подковы,

Сулили беспечно гульбу.

Судьбищи жестокие ковы

Я, может, сейчас разрублю.

Бегу по камням за коляской.

«Вернись же, вернись!» - закричу.

Где затемно шла я опаской,

Безумно, как птица, лечу.

Ах, Саша, Сашура, ну как же!

Ведь я закричала вослед.

И ты оглянулся однажды.

Да! Ты оглянулся, мой Свет…

В санях воротился Сашура,

На шубе, раскинутой вдоль.

Дыхания всхрипы и шумы,

Лицо исказившая боль.

Бежит помертвелый Никита,

Несёт на руках. Ах, мой Свет.

Дверь в залу Данзасом закрыта,

Неси же, скорей в кабинет.

Неловко рука соскользнула,

Как сломанное весло.

Я, молча, под руку шагнула, –

Ах, Саша! Как лодку несло!

Стремниной катилися воды,

И ты уплывал, уплывал.

Уже раскрывалися своды…

Что? Что там?! Жуковский рыдал.

Есть, есть ещё время! Поможет

На благо спасительный нож.

Но жмутся врачи: это сложно,

Здесь метод подобный негож.

Ужасные, тяжкие муки

Страстн`ых бесконечных дней двух

Не стонов, не жалобы звуки,

Но светлый явили нам дух.

Сижу на полу в изголовье,

Пытаюсь все силы отдать.

К чему нам сейчас суесловье.

Ещё будем кружкой хлебать

От славы его и таланта.

И Гения вечный полёт

Сквозь вечность пройдёт, где Атланты,

Где дождь снова Землю прольёт.

Жуковский взошёл на ступени.

«Всё. Солнце зашло!» - говорит.

Упала толпа на колени,

И плакали люди навзрыд.

В квартире туристов собранье:

Портреты, картины, киот.

Жестоко живёт расставанье.

И время так странно живёт.

Открою тяжёлые двери,

В знакомый войду кабинет.

Нет смерти, забвенья не верь им!

Есть жизнь и любовь… Так, мой Свет?